Любовь не игрушка - Страница 28

– И мне так кажется, – подхватила молодая женщина. – Поэтому я согласна… отвести тебе определенную роль…

– Отвести мне… роль? – повторил он так, что Глэдис поняла: не совсем удачные слова она выбрала.

– Я не то имела в виду. Я не стану препятствовать твоему общению с моим… с нашим ребенком. Клянусь тебе!

– Ты клянешься. Как трогательно! И я должен поверить на слово женщине, которая даже не потрудилась сообщить мне, что беременна?

– Черт возьми, чего ты хочешь? Скажи прямо!

– Я и говорю прямо. Я не откажусь от своего ребенка, и меня не устраивает номинальное отцовство, и я не доверяю соглашениям, составленным алчными законниками-крючкотворами.

– Превосходно! – ослепительно улыбнулась Глэдис. – Стало быть, никаких адвокатов. И никаких судов. Присядем вместе, как цивилизованные люди, и составим соглашение, устраивающее нас обоих. – Молодая женщина вскрикнула: железные пальцы впились в ее руку. – Мне больно!

– Ты меня за дурака держишь? – Фагерст наклонился совсем близко, горячее дыхание обжигало щеку. – Могу вообразить, какое соглашение тебя устроит!

– Ты не прав. Я только что признала, что ребенку нужен отец, верно?

– Десять минут назад ты твердила, что видеть меня не желаешь!

– Да, но тогда я еще не осознала, как близко к сердцу ты воспринимаешь отцовский долг!

– То есть я еще не уличил тебя в том, что ты беременна. – Мартин расхохотался. – Ты не умеешь лгать, Глэдис.

– Черт тебя подери! Чего ты от меня хочешь?

Наступило тягостное молчание. Затем руки Мартина обвились вокруг ее талии…

– Прекрати, – потребовала Глэдис, но он уже припал к ее устам в неистовом поцелуе, что грозил свести с ума.

Когда Мартин наконец отстранился, она вся дрожала – от ненависти, от ярости и от унизительного осознания того, что даже сейчас его поцелуй способен пробудить в ней желание.

– Я всегда считал, что дети должны рождаться только в законном браке, – тихо произнес Мартин. – Это парадокс, потому что сам брак я всерьез не воспринимаю. Тем не менее другого выхода нет. – Он потянулся к Глэдис, словно собираясь погладить ее по волосам, но тут же передумал и отдернул руку. – Мы поженимся еще до конца недели.

– Мы – что?.. – В лице Глэдис не осталось ни кровинки. – Поженимся? Ты сказал – поженимся?!

– Мы поженимся, и ребенок родится на свет, и мы вместе его воспитаем.

– Ты с ума сошел! Выйти за тебя замуж? Никогда! Ты слышишь меня? Ни за что на свете!

– Ты назвала меня самоуверенным эгоистом. Что ж, я могу быть и тем, и другим, и даже хуже. – На щеке его подрагивал мускул, глаза потемнели. – Я, Мартин Фагерст, располагаю такими возможностями, о которых ты и не подозреваешь. Только посмей ослушаться – и я смешаю с грязью твою репутацию! Ты повредишь и себе, и своим близким, и нашему ребенку.

Злые слезы жгли Глэдис глаза, и она утерла их тыльной стороной руки.

– Я тебя ненавижу, Мартин! Всегда буду ненавидеть!

Он тихо рассмеялся, потянулся за пиджаком и перебросил его через плечо.

– Это в порядке вещей, ненаглядная моя Глэдис. Насколько мне известно, в браке так принято.

И дверь за гостем захлопнулась.

8

Пять дней спустя, держась как можно дальше друг от друга, они стояли у дверей кабинета судьи в маленьком городке к северу от Лос-Анджелеса.

Судью Арриана порекомендовал дальний родственник приятеля, сообщил Мартин, и принялся было объяснять степень родства, но Глэдис оборвала его на полуслове.

– Какая разница? – отмахнулась она.

Абсолютно никакой. Что до нее, обряд может совершить кто угодно, даже страховой агент, в свободное время исполняющий обязанности мирового судьи. Хотелось одного: чтобы все поскорее закончилось.

Она никого не пригласила на церемонию. Ни Дина, ни Дейви, ни Викки так и не узнали о том, что она выходит замуж. У сестры последнее время и без того проблем хватает, и потом, что тут рассказывать? Только не правду! А правда в том, что она совершила старую как мир ошибку и теперь платит классическую цену: выходит замуж за нелюбимого.

Невеста решила, что сообщит всем о бракосочетании после того, как оно состоится. Сделает вид, что она и Мартин поддались внезапному романтическому порыву. Дина, может, и поймет что к чему, но славная простодушная Викки придет в восторг.

Глэдис глубоко вздохнула. Еще есть время. Может, удастся убедить Мартина в том, что его план – чистой воды безумие и не принесет добра ни ему, ни ей, ни даже малышу.

– Мистер Фагерст? Мисс Рейнджер?

Они обернулись, как по команде. Дверь в офис судьи приоткрылась. Хрупкая седовласая старушка мило улыбнулась гостям.

– Судья Арриан ждет вас, – сообщила она.

Глэдис судорожно вцепилась в сумочку. Похоже на прием у дантиста, когда пациента наконец-то приглашают в кабинет. Пульс учащается, на лбу выступает испарина, но жертва заставляет себя улыбнуться и делает вид, что не помнит себя от счастья.

Только здесь не кабинет дантиста и ей не зуб будут сверлить. Ей предстоит связать свою жизнь с Мартином Фагерстом.

– Глэдис, судья ждет.

Мартин приблизился. На лице его застыла мрачная решимость.

– Я слышала!

Она сглотнула, борясь с накатившим приступом тошноты. Это не было следствием беременности – как ни странно, головокружения и рвота прекратились в тот самый день, когда Мартин узнал о ее состоянии. Но при мысли о том, что ей предстоит, желудок снова взбунтовался. Не могу. Боже, я не могу! – промелькнула мысль, но пальцы Мартина уже сомкнулись на ее запястье.

– Судья нас ждет, – повторил он, улыбаясь ласково и кротко. – Любимая, ты готова?